Том 18. Пьесы, сценарии, инсценировки 1921-1935 - Страница 77

Вера около сгоревшей постройки следит за окнами школы, в них мелькают тени; Вера — довольна, улыбается, отирает рот платком. Подкрался Туркин, убеждает её уйти, она смеётся:

— Какой вы трус!

Обыск кончен. Офицер, кивнув Лидии головою, сухо говорит:

— Извиняюсь за беспокойство, но — долг службы.

Жандармы уходят. Медников отдаёт офицеру честь, вытянувшись, свирепо шевеля усами. Соня, приплясывая, натягивает нос вслед ушедшим жандармам; рассказывает Лидии, как она спрятала брошюру, Лидия улыбается, но — обеспокоена, выпроваживает Соню из комнаты…

Вера наблюдает, как жандармы выходят из школы, хмурится, видя, что учительницы нет среди них.

По улице ведут человек десять арестованных; среди них: Петя, молодой Сомов, они окружены казаками, жандармами. Арестованных сопровождают родственники, любопытные, в окнах домов — головы сонных зрителей. Уже светло, раннее утро. Медников, провожая арестантов, отгоняет публику, размахивает не обнажённой шашкой, кричит. Сзади всех идёт кузнец Сомов с палкой в руке; когда под ноги ему попадает камень или ком земли, он отбрасывает его сердитым пинком.

Двое жандармов выводят со двора Морозова, включают его в общую группу арестованных. Морозова сопровождают Анфиса, Соня; Соня плачет.

Кузнец Сомов схватил Анфису за плечо, кричит:

— Уважаю твоего сына! Поняла?

Из-за угла выходят Вера, Туркин. Увидав Морозова, Вера вздрогнула, остановилась, закрыла глаза. Потом, сжав зубы, идёт вслед группе, Туркин старается удержать её. Она идёт, как во сне.

Арестованных вывели за пределы села. Медников остановился, устало вздыхает, достал кисет с табаком. Сунул руку в карман, вытащил брошюру, недоумевая, разглядывает её, приложив к глазу кулак трубкой, шевелит губами, пытаясь прочитать заголовок. Смотрит в небо, соображая. Оторвал от книжки кусок бумаги, сунул её в карман, свёртывает из бумаги папиросу. Курит, смотрит вдаль.

Идут Вера, Туркин, их сопровождает Бобров. Медников, приложив руку к фуражке, заговаривает с Верой.

Туркин. Надо было учительницу арестовать!

Медников. Всех арестуем!

На них угрюмо лезет кузнец Сомов, кричит:

— Радуетесь? Рада, лавочница?

Медников отгоняет его прочь, тыкая концом шашки в живот. Бобров хохочет. Сомов идёт дальше в поле, ругаясь, грозя кулаком.

Идут в село Медников и Бобров, дружески разговаривая. К ним подбежала Соня, идёт рядом, расспрашивает Медникова о чём-то, вытаскивает из кармана его шинели книжку; кивнула им головою, отбегает в сторону, рассматривает книжку, видит, что она изорвана, — очень огорчилась.

Бобров — Медникову.

— Дай табаку!

Медников даёт ему кисет, суёт руку в карман за бумагой, удивлён; выворачивает карман наизнанку.

— Бумаги у меня нет, потерял.

— Хвали бога, что голову не потерял, голова у тебя лёгкая!

В городе

Утро. Глухая, безлюдная улица; сады, заборы. Дворник метёт панель.

Из калитки в заборе выходит пропагандист Лукин, идёт.

На углу оживлённой улицы — бородатый извозчик; сидя на козлах экипажа, он внимательно, исподлобья рассматривает прохожих. Видит Лукина, глаза его блеснули. Предлагает Лукину свои услуги. Торгуются. Лукин сел в экипаж. Едут.

Лошадь извозчика вдруг взбесилась, понесла. Извозчик, делая усилия сдержать лошадь, ещё более горячит её. Лукин готов выскочить из экипажа, но лошадь круто сворачивает во двор полицейского дома; извозчик кричит, на Лукина бросаются полицейские, хватают его; извозчик, сидя на козлах, смеётся.

В маленькой комнате полицейского дома извозчик раздевается, снимает бороду, это — Углов. Он очень доволен, кланяется своему отражению в зеркале.

Кабинет жандармского офицера; офицер, сидя за столом, пишет; у стола — молодой Сомов, говорит. Офицер подаёт ему бумагу, Сомов, стоя, наклоняется, подписывает, высунув язык.

Офицер. Ты будешь получать двадцать рублей в месяц. Знай, что ты у меня — не один, и всё, что ты будешь делать, будет известно мне. Ступай!

Сомов низко кланяется, уходит.

Собрание группы революционеров, человек пять-шесть. Соколов предлагает им устроить освобождение Лукина, говорит очень горячо.

Камера тюрьмы. Лукин, лёжа на койке, стучит пальцем в стену, ведёт беседу по слуховой азбуке.

Другая камера. Морозов, стоя у окна, читает книгу; окно значительно выше его головы. Прислушивается, подходит к стене, отвечает на стук.

Городской сад. На скамье сидят Анфиса с узелком в руках, Соня, Соколов, — скручивает маленький кусок бумаги в трубку, толщиною не более спички, даёт её Соне.

— Попытайтесь, стрекоза, передать Морозову.

Анфиса, качая головой.

— Пропадёте вы все…

Соколов. Смотрите на жизнь веселее, и всё будет хорошо!

Поле за городом. Здание тюрьмы, ограждённое каменной стеною; из-за стен видно четыре круглые башни. Полем идёт Вера, смотрит на тюрьму.

Пред воротами тюрьмы — группа родственников заключённых ожидает свиданий. Соня, Анфиса, кузнец Сомов, трезвый, умыт, но лицо всё-таки чёрное, и на нём ярко выделяются странно расширенные глаза психически ненормального человека. У ворот стоят двое часовых.

Ворота открываются; волнение ожидающих свиданий. Усмехаясь, из ворот выходит молодой Сомов.

Анфиса. Выпустили тебя?

Сомов. Скоро всех выпустят.

Его окружают. Соня смотрит на него радостно, дёргает за рукав, Сомов разглядывает её, облизывая губы языком. Отец с размаху бьёт его по плечу, говорит: