Том 18. Пьесы, сценарии, инсценировки 1921-1935 - Страница 76

Огород; освещённое окно дома; к окну подкрадывается Соколов.

Маленькая комната. Углов, пред зеркалом, поспешно сбривает бороду, моет лицо, быстро одевается, уходит.

Соколов идёт пустынной улицей, из-за угла ему преграждает дорогу кузнец Сомов, пьяный; схватил его:

— Стой! Кто таков?

Борются…

Здание школы. Пять окон, одно, крайнее, освещено.

Против школы, на берегу реки, недостроенный дом — бревенчатые стены без крыши, окна без рам, груда досок, стружки, щепки. За досками прячется Туркин. Встал; оглядываясь, вышел на дорогу, размахнулся, бросил камнем в освещённое окно школы. Бежит на постройку, прячется в стенах её.

Рама разбитого окна открывается, в окне — фигура и лицо Лидии, учительница смотрит на дорогу.

Шатаясь, размахивая кулаками, идёт кузнец Сомов, звон разбитых стёкол остановил его, он остановился у постройки.

Закрыв окно, Лидия занавесила его тёмной шалью.

Кузнец идёт к постройке, выскакивает Туркин, бежит, кузнец смотрит вслед ему.

Из ворот школы выходит Лидия, её внимание привлёк шум шагов бегущего, смотрит вдаль, спрашивает кузнеца:

— Это вы разбили стёкла или тот?

— Не знаю. Пьян. Я давно пьян, лет двадцать. Мне — скучно. Я — драться хочу!

Лидия ушла; кузнец, пошатываясь, закуривает папиросу, бросает в стружки зажжённую спичку, идёт.

На выходе из села в кустарнике спрятался Углов; мимо его проходит Соколов, смотрит вдаль, остановился; постояв, быстро идёт назад.

У недостроенного дома разгораются стружки, щепа.

Пожар. Сбегается народ; огонь гасят неохотно; большинство равнодушно смотрит, как некоторые пытаются затоптать ногами горящие стружки, растаскивают доски. Прибежали Бармин и Вера — это их постройка горит; Вера удовлетворённо смотрит на разбитые стёкла в окне школы. Является Туркин, его костюм сзади в стружках, он подмигивает Вере на окно, она указывает ему на испачканный костюм, посылает его гасить огонь.

Прибежали Морозов, Петя, Бобров, энергично принялись за борьбу с огнём, Туркин помогает им неумело, напоминая работу клоуна.

Едет пожарная дружина: три бочки, насос. Насос — рваный, вода вырывается струйками из шланга, льётся на огонь бессильной, тонкой струёй. Зрителей это смешит. Пришёл полицейский Медников, разгоняет народ.

Прибежала Соня, спрашивает Веру:

— Подожгли?

— Конечно. Слушай, Соня: я подарю тебе на платье, — скажи: учительница влюблена в Морозова?

Соня удивлена вопросом, смотрит на Веру, с досадой пожимая плечом, отвечает:

— Ты спроси её об этом…

Пожар становится тише. Зрители, позёвывая, расходятся. Лавочник Бармин благодарит Морозова за работу.

Вера — Морозову.

— Какой вы сильный, ловкий.

Морозов, улыбаясь, молчит.

— Но уж очень серьёзный. Не знаю, как говорить с вами.

— Говорите, как со всеми…

Идут к школе Лидия, Соколов; Соколов рассказывает учительнице об Углове, жестом показывая, как тот брил бороду.

— Я пошёл за ним, но потерял его из виду.

Заметив Морозова рядом с Верой, зовёт его.

Морозов идёт на зов товарища, Вера протянула ему руку, он, смеясь, показал, что его рука в саже, ушёл. Рука Веры медленно опускается; она с ненавистью смотрит в сторону школы.

Бармин — Вере. Ловок Морозов, а — не люблю я его.

Вера. Школе бы сгореть.

Бармин. Школу — жаль, а вот учительницу выгнать бы: она людей портит.

Подошёл полицейский Медников, Бармин разговаривает с ним; Вера смотрит на Лидию, Морозова и Соколова. Вдруг решительно идёт к ним.

Вера — Лидии.

— Мне нужно поговорить с вами.

Лидия приглашает её войти в школу. Уходят. Соколов и Морозов озабоченно продолжают беседовать.

Комната Лидии, чистенькая, скромная. На стене карта Европы, фотографии, полка книг. Лидия сидит у стола, Вера нервно ходит по комнате.

— Я хочу, чтоб вы приняли меня в вашу компанию. Я — злая, грубая, но это надоело мне. Я хочу быть иной. Мне — скучно. Мне так скучно, что я могу сделать бог знает что…

Поле за селом; едут в трёх экипажах жандармы, их сопровождает отряд казаков, человек десять.

Улицей села идут Морозов, Соколов; Соколов говорит:

— Итак — ты идёшь в город и скажешь Лукину, чтоб он не являлся сюда, пока мы его не позовём.

Схватил Морозова за плечо, смотрит вдаль, прислушивается.

Комната Лидии. Вера, стоя среди её, смотрит на учительницу исподлобья, недоверчиво; спрашивает:

— Чего вы хотите?

— Научить людей жить более разумно.

Стучат в окно; Лидия отдёргивает шаль, которой занавешены разбитые стёкла, в окне встревоженное лицо Соколова, он что-то шепчет, исчезает.

Лидия — Вере. Уходите, Вера; ко мне, кажется, приехали гости.

Вера — усмехаясь. Ночью-то?

Лидия. Они всегда приходят ночью.

Вера, обиженная, уходит; в двери сталкивается с Соней, оглянулась на Лидию.

Лидия быстро достаёт из ящика стола маленькую брошюру, суёт её Соне:

— Уходи, беги, спрячь!

В двери — жандарм. Соня успевает спрятать брошюру за карту Европы. Один за другим в комнату входят жандармы; Соня смотрит на них так комически испуганно, что некоторые из них не могут скрыть невольной улыбки.

Обыск. Распоряжается молодой щеголеватый жандармский офицер, сидя у стола. Лидия спокойно стоит у окна, равнодушно глядя, как жандармы сносят книги с полки на стол, где офицер просматривает их; смотрят в печь, выстукивают стены, пол, ищут тайников. Соня суетится среди них, показывая, что происходящее очень интересует её, играет роль наивного подростка, сделала глуповатое лицо. Незаметно вытащила брошюру из-за карты Европы и так же незаметно сунула её в карман шинели полицейского Медникова, который стоит у двери, как деревянный, и упорно, неподвижным взглядом идиота смотрит на офицера за столом.